Обсуждали с моей коллегой и подругой Мариной Разорёновой, гештальт-терапевтом.
Алексей Лемещук:
– Если мы говорим о стрессе, то давай начнем с его определения. Что это такое? Как часто ты слышишь упоминание о нем?
Марина Разорёнова:
– Конечно. Это понятие довольно повседневное. Чаще всего люди говорят о стрессе, когда они очень устали, когда жизнь предъявляет высокие требования и перед ними стоит много сложных задач, с которыми трудно справляться.
– Я хотел бы это особо обозначить. Когда в жизни человека происходят какие-то необычные события...
– Не присущие его опыту, ты имеешь в виду?
– Да. Он с этим не сталкивался. Но давай рассмотрим не экстремальные события: война, пандемия или экономический кризис, а то, как в обычной повседневной жизни люди находятся в ситуации стресса.
Вспомним, что значение слова «стресс» с английского – это давление. Получается, стресс – то, как человек воспринимает что-то извне, что на него давит. То есть некие требования, которые исходят от кого-то или от чего-то другого. На мой взгляд, в жизненном контексте люди именно в таком ключе и используют это слово.
– Согласна. Мне, кстати, очень интересно, когда это давление является просто реалистичным требованием жизни для конкретного человека и преодолевается им без особой жалобы на это давление и когда это становится чрезмерным настолько, что человек чувствует себя угнетенным под этим давлением.
– На мой взгляд, стресс становится невыносимым, когда человек наделяет что-то внешнее чем-то большим, чем оно является на самом деле. Могла бы ты привести в пример ситуацию, можно не связанную с тобой, чтобы мы могли ее рассмотреть, в контексте нашей темы?
– Да, конечно. Одна моя молодая знакомая недавно рассталась со своим мужем, с которым долго была в отношениях. Так вышло, что сейчас она учится жить одна и обеспечивать себя самостоятельно, без помощи семьи и своего мужчины. Она делилась со мной тем, что за одну неделю на нее обрушилось много очень серьезных для нее стрессовых «астероидов».
Закрылся офисный центр, в котором она арендовала помещение. Проблема с автомобилем (ДТП), осложненная угрозой лишения водительских прав.
Для нее эти события были максимально стрессовыми. Она описывала свое состояние: «Как будто бы земля ушла у меня из-под ног». Похоже, это ее основные опоры – офис и автомобиль. Я это рассказала, как пример к твоим словам о том, что человек наделяет что-то внешнее большим, чем оно является на самом деле.
– Ты описала события из жизни человека, которые были достаточно неожиданными. В этой ситуации складывается такое ощущение, что человек, который остался без поддержки, сейчас знает, что может рассчитывать только на себя и, столкнувшись с этими неожиданностями, ощутил их настолько большими, что казалось он с ними не справится. События воспринимаются такими глобальными, будто жизнь разрушается.
Если же посмотреть на это со стороны, то мы понимаем, что любой человек всегда больше и сильнее, чем подобные события. Да, это неприятные события, но это обычные жизненные происшествия. То, что ты описываешь, похоже, что женщина восприняла произошедшие события как угрозу существования, будто жизнь идет под откос, и она не выгребет.
– Да, будто все рухнуло.
– Тогда можно говорить о том, что время от времени, такой человек может чувствовать себя маленьким в этом большом и давящем мире. Очень часто люди пытаются компенсировать такое ощущение с помощью отношений, сохраняя поддержку семьи или рассчитывая на партнера, которые сильнее его и способны помочь справиться с жизненными неурядицами. И когда человек остается без такой поддержки, ему становится очень страшно. Но такие реакции случаются вследствие каких-то редких, значимых событий.
А вот возник вопрос: встречала ли ты людей, которые каждый свой день воспринимают как стрессовый?
– Да, встречала и у меня тоже есть пример. Мне и многим людям знакомо это ощущение: каждый новый день – большой поток задач и высоких требований к себе. Человек не успевает их выполнять, испытывая при этом чувство недовольства собой. Часто это описывают как некую «гору дел», которая за спиной только увеличивается и давит. От этой «большой горы» и неудовлетворенности собой человек становится еще более недовольным своей жизнью, и у него совсем нет сил и желания со всем этим справляться. Основная жалоба звучит так: «Я ничего не успеваю». Сам стресс реализован в его мысли: «я снова недоволен собой».
– Мне кажется, ты говоришь об очень осознанном человеке, ведь он где-то уже пришел к пониманию, что это все живет у него внутри. Я чаще замечаю, что люди описывают ситуацию так: «Я себя плохо чувствую потому, что на работе есть определенные требования и мне приходится им соответствовать. Это (начальник или сама работа) так на меня давит, что мне плохо».
Есть переживания, свойственны мамам: «Мой ребенок плохо учится, забил на школу и целыми днями сидит в Интернете. Я не могу на него повлиять. Он меня не слушается». Выходит, что ребенок «плохой», а стресс возникает у матери: ей плохо от того, что ребенок живет как-то неправильно.
Люди часто бывают очень недовольны своими близкими, когда им кажется, что их партнер от них чего-то ожидает, с чем сами они не справляются. Например, мужчины часто думают, что на них прямо возложена обязанность полностью содержать всю семью и что они не могут справиться с этой обязанностью, потому как не зарабатывают на данный момент столько, чтобы семья ни в чем себе не отказывала.
У женщин есть распространенное убеждение о том, что она должна вдохновлять мужчину на зарабатывание денег и если мужчина не так зарабатывает – значит, женщина не правильно его вдохновляет. И это стресс.
В основном люди думают, что они чувствуют стресс, потому как что-то внешнее или не удовлетворяет их, или оказывает какое-то давление, предъявляет высокие требования. Ты же описала уже более осознанных людей, которые видят, что весь этот круг внутри них самих.
Может быть, что работа или начальник предъявляют очень жесткие и чрезмерные требования. Но тогда возникает вопрос, а почему человек задерживается на такой работе? Почему не найдет другую, с более подходящими условиями? Обычно в истории таких людей мы видим, что на какой бы работе они не оказались, каждая через какое-то время будет восприниматься так же: жесткие требования, давящие начальники и прочее. Но при подробных расспросах оказывается, что сам человек часть своего внутреннего мира размещает во внешней реальности. Человек может быть к себе достаточно строгим и требовательным, но это очень сложно признать и почувствовать. Такое осознание гораздо сложнее выносить, чем, если требовательность разместить вовне. Тогда получается, что «это не я к себе требователен, а начальник». То есть часть внутреннего процесса размещается снаружи. Несмотря на то, что человек воспринимает это как стресс, это дарит некоторое облегчение – ведь есть враг, с которым нужно бороться. И если избавиться от этого врага, то наступит счастье.
– И это побег от своей строгой части, которую ты описываешь. Ведь стань она явной, то будет крайне невыносима?
– Да, от нее не избавиться. Ты описала страдания человека, уже понимающего, что весь этот процесс у него внутри и от себя не убежишь. Всем хотелось бы думать, что каждый из нас достаточно цельный. Но если внимательнее рассматривать внутренние процессы оказывается, что такой цельности нет. Внутри каждого человека есть некие противоборствующие части, которые находятся в определенных отношениях друг с другом. В той ситуации, которую ты описала: с одной стороны, некая внутренняя критичность и требовательность к себе, с другой – страдающая часть, которая воспринимает себя как «исполнитель воли внутреннего тирана», чувствуя себя жертвой.
– Да, и еще эта тираническая часть наверняка его наказывает?
– Да. Притом наказания могут выглядеть по-разному. Будь они только в виде каких-то слов и внутренних мыслей, это было бы полбеды: со словами всегда можно как-то обходиться. Но обычно такое наказание происходит в виде внутреннего ощущения мучения, терзания.
– Ты имеешь в виду слов, все-таки уже кому-то сказанных?
– Нет, я имею в виду слова, которые человек мысленно проговаривает сам себе. Например: «Ты плохой. Ты не успеваешь. Ты ни с чем не справляешься. Ты не очень талантливый».
– Вот таких конкретных?
– Да. Но проблема в том, что эти послания обычно не так ясны. Я это описываю в форме метафоры, когда строгая часть терзает другую – страдающую.
– А в чем это реализуется?
– Реализуется в виде внутреннего ощущения какой-то боли, которую описывают как: «У меня ощущение тоски. Ощущение безнадежности. Бессмысленности».
– Будто они очень истощены этой внутренней частью.
– Да. Этот процесс же не прекратишь. Он происходит постоянно. Получается некая перманентно длящаяся внутренняя пытка. Это все приводит к тому, что человек чувствует себя изможденным. Ощущения: тоска, безнадежность, бессмысленность, бесполезность, никчемность – возникают как эмоциональные последствия этого процесса.
– Звучит очень тяжело. Хочется сочувствовать такому. Если смотреть на человека, который помещает этот конфликт во внешний мир, он действительно кажется будто бы более защищенным от этой терзающей части, нежели тот, кто осмелился взглянуть вовнутрь и определить эти вещи внутри себя такими, какие они есть.
– Думаю, что именно «защищенным» здесь хорошее слово. Но что это за защищенность? Получается, что если часть своего внутреннего конфликта человек размещает вовне и борется с чем-то во внешнем мире, то в этой борьбе просто меняются герои. То он борется с этим, то с другим, то с третьим. Он постоянно чем-то будет недоволен. Что-то внешнее делает его несчастным. Так можно прожить всю жизнь, думая, что я жертва и заложник этого несовершенного мира, что во внешнем мире всегда есть что-то, из-за чего я страдаю.
– И в борьбе с ветряными мельницами победу все равно не одержать.
– Не одержать. Можно говорить, что жизнь такого человека во многом становится бессмысленной. Он вроде и является более защищенным, но и не может выйти из этой внутренней парадигмы. Человек, который начинает замечать, что это внутри (а часто для этого требуется психотерапия), на какое-то время становится более страдающим. Но тогда появляется возможность что-то с этим сделать.
– А что вообще приводит к такому парадоксу, когда одна наша внутренняя часть нападает на другую?
– В психоанализе мы исходим из того, что ранние годы жизни оказывают очень большое влияние на всю дальнейшую жизнь. Потому там созданы глубокие подробные описания и периодизация взросления человека. В процессе психического развития каждый из нас становится тем, кем мы есть под влиянием нескольких основных факторов. Первый – биологическая данность. Мы уже рождаемся определенными людьми, с определенными внутренними биологическими процессами.
– Ты имеешь в виду генетику?
– Да.
– По значимости это первый пункт?
– Я бы не говорил, что из этого первое, а что второе. Потому как все влияет друг на друга.
– Хорошо, тогда не по значимости, а по последовательности. Этот момент ведь уже предопределен и отметим, что невозможно проконтролировать будущее психики.
– Да. Дальше младенец становится участником отношений с теми людьми, которые за ним ухаживают (мама, папа, братья, сестры, близкое окружение) с одной стороны, и одновременно он становится еще и наблюдателем того, как близкие люди относятся друг к другу. Он запечатлевает в свою психику то, как он воспринял отношения к нему и то, как он воспринял отношения между его близкими. За первые годы жизни, каждый человек становится свидетелем очень большого количества различных сюжетов взаимоотношений. Из того, как младенец воспринял все и формируются его внутренние части (в психотерапии их называют внутренними объектами).
Если младенец в детстве воспринимал своих родителей, как требовательных и критикующих его, и эти ситуации повторялись в детском саду, и в школе (от него постоянно что-то требуют, должен соблюдать бесчисленные правила, чтобы получить любовь и хорошие отношения), то в будущем у него внутри будет очень сильной требовательная часть. Он сам от себя будет постоянно требовать соблюдения чего-то или постоянно стремится к изменениям. То есть свои детские впечатления будет реализовывать во взрослой жизни.
– Т.е. это требовательное внешнее восприятие обращения с ним, потом «встраивается» ему внутрь, становясь невидимой, жестокой частью, которая от него постоянно чего-то ждет и только если он будет достаточно хорош для этой части, тогда он имеет право отнестись к себе любя?
– Да. Но обычно этой «хорошести» не на много хватает. Допустим, человек написал себе на день список дел из 20 пунктов и все выполнил. На какое-то время, обычно краткое, он может себя похвалить: «Я молодец, я все сделал». Но на следующий же день возникает список из 30 дел, основанный на том, что: «Если я вчера справился с 20 делами, значит ресурс есть, и сегодня я должен сделать 30». Возникают неуемные аппетиты и человек может быть хорошим очень краткий промежуток времени.
– Т.е. эти его успехи, они как куда-то проваливаются в его же восприятии, будто быстро исчезают, растворяются и тогда чтобы заслужить к себе опять хорошее отношение у самого себя, ему приходится постоянно каждый день выполнять большой свод требований, давящих на него.
– Да. Когда человек с чем-то справился, он на какой-то миг оказывается довольным, а потом критическая внутренняя часть дает такое послание: «Та ну, это все было ерунда. На самом деле нужно сделать гораздо больше». Т.е. это достижение само принижается и будто уничтожается. Оно не проваливается, а просто разрушается. Лишается смысла, значения, величины, веса, чувств.
– Т.е. даже не важно, что на самом деле человеку удалось. Эта его требовательная часть, она настолько покушающаяся, что даже не важен сам предмет вопроса, который ему удалось решить. Она в любом случае еще раз и еще раз нападет и приведет его в то же состояние?
– Да. Получается замкнутый круг, из которого человек обычно не может выйти в одиночку. Он просто пытается постоянно соответствовать этим внутренним требованиям и бывает так, что находит какой-то компромисс соответствия и живет такой жизнью. Но внутренне все равно недоволен собой.
Бывает же, что человек не выдерживает такой требовательности. Тогда его страдающая часть пытается найти выход. Это очень больно, неприятно и хочется сбежать из-под власти требований этого внутреннего «надсмотрщика». Начиная с подросткового возраста, люди часто активируют поиск способов, куда можно скрыться. Чаще всего это приводит к зависимостям: наркотики и алкоголь. Ведь это попытка уйти, заглушить голоса и пока ты что-то принимаешь, этот внутренний голос молчит. Проблема в том, что человек убивает свое здоровье и когда он трезвеет, голос внутреннего надсмотрщика усиливается, и он еще больше давит.
– Если говорить о зависимостях, я с тобой согласна. А если рассмотреть отношения, которые человек пытается завести с партнером, как он может разместить там этот внутренний конфликт?
– Грустно, но после периода влюбленности, отношения становятся очень удобным плацдармом. Партнер становится тем, в кого вмещаются неприемлемые собственные внутренние части.
Ты сейчас подняла глобальную тему, потому как близкие отношения называются любовью, но зачастую они становятся рингом, где проявляются очень многие неосознанные вещи. В плане внутренней требовательности это проявляется в двух вариантах. Партнер воспринимается требовательным и тогда человек чувствует, что постоянно не дотягивает до него, и если не будет соответствовать каким-то невысказанным требованиям, то его оставят. Человек становится очень неуверенным в себе, он постоянно подстраивается и такие отношения рано или поздно разваливаются.
Второй вариант – человек сам становится для своего партнера требовательным и назидательным. Тогда он проецирует в партнера свою страдающую и ущербную часть. Он начинает видеть в партнере кучу недостатков и начинает бороться не с собой, а с партнером. Он будет чувствовать себя доминантным, сильным и могущественным, но несчастным: неприятно находится в отношениях с каким-то ущербным человеком.
– Эти две позиции могут комбинироваться и проявляться одновременно?
– Попеременно, но изменения могут происходить очень быстро. Чаще какая-то из ролей становится для людей в паре более природной. Но роли точно меняются и могут меняться довольно быстро. Это видно, если наблюдать за чьим-то скандалом: сначала упрекает один, а потом другой. Партнеры начинают обмениваться упреками, будто соревнуясь: кто кому докажет, кто из них хуже. В этот момент они постоянно находятся в очень быстром изменении позиции нападающего и страдающего.
– Понимаю. А как еще удается избежать взрослой психике этого «внутреннего надсмотрщика»? Мы рассмотрели такие варианты, как зависимости и отношения. Какие еще есть возможности у психики спастись?
– Я бы не называл это спасением. Скорее «убежищем» от надсмотрщика. Хочу еще добавить про зависимости, ведь их нужно рассматривать в более широком контексте. Я говорил о зависимостях, которые влияют не только на самого человека. Алкоголь и наркотики: от них всегда страдают люди в окружении зависимого. Но есть убежища, которые не вызывают столько дискомфорта у окружающих, а потому не так заметны.
Мы часто слышим о «геймерах». Зачастую в этом ключе говорят о подростках, но многие люди разного возраста скрываются в играх. Виртуальный мир является убежищем от внутреннего надзирателя.
Также внутренняя невыносимость часто подталкивает к активным действиям. Вместо того, чтобы чувствовать, человек начинает действовать. На ум приходят люди, практикующие БДСМ. Реализация внутреннего процесса только в игровой форме и с включением партнера, приносит кратковременное облегчение. Если человек чувствует, что не справляется с чем-то в повседневной жизни, то он принимает на себя подчиненную роль («сабмиссив»), и получает наказание от доминанта. История проиграна на сцене, персонажи названы, наказание получено. Такое же удовольствие получает и человек, принимающий на себя доминирующую роль, когда он идентифицируется с нападающей частью и получает легальное удовольствие, унижая и обесценивая другого человека.
– Может, скажешь еще что-то про социальный мир? Мы немного его касались, говоря о работах, начальниках. Может быть, еще круг друзей?
– Часто сам мир может восприниматься как нечто давящее и требующее. Человеку кажется, что есть некие внешние стандарты, которым он не соответствует. Тогда его внутренние стандарты приписываются обществу, будто не он от себя этого требует. Ему кажется, что это не его требования к себе, а что это общество от него требует: съехать от родителей, завести семью, родить ребенка и желательно до определенного возраста. Давление может выражаться даже через удовольствия: нужно определенное количество раз в году ездить в отпуск, обязательно за границу, выбирать какой-то определенный уровень отдыха и если это не делать, то будет ощущение, что неправильная жизнь и ничего не добился.
– Ты сказал про мир, как про некий внешний большой авторитет для человека. Я еще подумала, что таким авторитетом может быть какой-то другой близкий важный человек, либо мир в целом, либо родитель, в которого он продолжает вмещать эту надзирательную часть. Возможно, это еще может быть какой-то большой авторитет в виде духовного наставника: в виде Бога или какого-то течения, которому следует человек.
– Да. Конечно, все аспекты жизни не такие однозначные, как мы здесь описываем. Ты привела примеры, когда какое-то представление о Боге может быть таким наказующим и давящим, что это внешнее (Бог, церковь, религия) предписывает определенные требования. Но также мы понимаем, что вера помогает человеку справиться с другого рода тревогами. Есть что-то большее, Бог или церковь, чему человек принадлежит и что над ним надзирает. Это спасает его от ощущения себя как маленького и растерянного.
– Как будто будучи под покровительством родителя.
– Да. Многие люди используют наемную работу для этих же целей: когда они находятся в трудовых отношениях с какой-то организацией, то все эти проекции на себя принимает она. С одной стороны, работник проецирует что-то строгое, что это от него требует организация, а с другой стороны, эта же организация помогает ему справиться с тревогой неопределенности – человек может чувствовать, что есть что-то большее, к чему он принадлежит.
– Которое может быть одновременно и требовательным, но и защищающим?
– Да. Защищает именно от ощущения себя, как маленького и растерянного.
– Как выбраться из этого порочного круга в психотерапии человеку, которому хватило внутренней отваги и ресурса дойти до нее?
– В твоем вопросе есть ответ. Сама глубинная психотерапия и помогает справиться со всем этим. В процессе мы сначала исследуем то, как устроен внутренний мир человека. Пытаемся его описать вместе так, чтобы то, что раньше человек не понимал и воспринимал, как часть внешнего мира, начинал постепенно видеть и осознавал, что это его внутренний мир. Когда его внутренний мир обнаружен и описан, и когда это становится признанным для него самого, то с этой точки и начинается исцеление. Потому как раньше все внутренние части были в той или иной мере разрознены и вне осознания. Со временем появляется способность наблюдать их одновременно. И тогда из такого разрозненного хора (лебедь, рак и щука), части становятся более сотрудничающими друг с другом. Когда они вдруг воспринимают себя не как противоборствующие, а как части одного ансамбля, у которого есть единые цели.
Изображение Jukan Tateisimikito|Unsplash